Личность Рю Рюко и его стиль
О мастере Рю Рюко известно очень немногое. Из рассказов Канрё, которые передали его ученики, следует, что он был человеком пожилым и жил один в двухэтажном доме на берегу притока реки Мин-ьхань. На первом этаже дома находились рабочие помещения и кладовая, на втором -покои самого Рю Рюко. Его семья, о которой Канрё почти ничего не рассказывал, жила где-то в другом месте. Дом находился у самой воды, и во время ливней, когда уровень в реке поднимался, подпол заливала вода, и потому пол на первом этаже был изготовлен из бамбука. Впрочем, обычно река была спокойна, и по ней мимо дома то и дело сновали лодки, направляющиеся в город или из города. В то время, когда Канре стал учеником Рю Рюко, тот зарабатывал себе на жизнь обжигом кирпича, и Канре, чтобы прокормиться, стал работать вместе с ним. Через несколько лет Рю Рюко ушел с завода по обжигу кирпича и стал жить затворником, зарабатывая на жизнь плетением изделий из бамбука. Канре тем временем продолжал работать на заводе. Рю Рюко был беден. Тем не менее, имя его было хорошо известно в кругах ушуистов и чиновников провинции Фуцзянь. В этом плане большой интерес представляет предание окинавского рода На-каима, хранящего фамильную школу Рюэй-рю, в названии которой иероглиф "рю" взят из имени китайского мастера. Из этого предания мы узнаем, что задолго до Хигаонны курс обучения у Рю Рюко прошли жители Кумэ-муры Накаима Норисато (1819-1878) и Сакия-ма Китоку (1830-1915), которые приехали в Фучжоу на одном из посольских кораблей в 3-м месяце 1839 г. Предание гласит, что Накаима по рекомендации китайского военного чиновника по имени Ю Чжун, сопровождавшего посла цинского императора на Окинаву Линь Хунняня, прибывшего на остров в 1838 г., стал учеником мастера Я Сунь (яп. А Сон). Через него он и познакомился с наставником Рю Рюко. Комментируя эти сведения, Фудзивара Рёдзо обращает внимание на то, что, если предположить, что Хигаонна поступил в ученики к Рю Рюко около 1877 г., то последнему в ту пору должно было быть уже около 80 лет, а это ставит под сомнение правдивость рассказа, в котором Хигаонна спасает тонущего мальчика - сына мастера (хотя совершенно невозможным наличие малолетнего сына у крепкого 80-десятилетнего человека, конечно же, признать нельзя). Далее, он отмечает, что и Накаима, и Хигаонна попали в ученики к Рю Рюко, только пройдя обучение у других мастеров, что, вероятно, следует толковать, как подтверждение его выдающегося мастерства, признанного местными знатоками. Несоответствие выдающего мастерства и авторитета Рю Рюко его нищенскому существованию ставит Фудзивару в тупик. Однако это противоречие, кажется, можно разрешить, если принять во внимание рассказ о том, что Рю Рюко был выходцем из аристократической семьи, но в смутное время лишился и своего имущества, и своего статуса и был вынужден скрывать свое происхождение и зарабатывать на жизнь низкооплачиваемым трудом, не требующим большой производственной квалификации. Впрочем, есть куча и других версий о том, кем был Рю Рюко в годы своей молодости. Разные источники называют его чаньским монахом, крестьянином, рыбаком, бродячим торговцем, военным чиновником и т.д. Как пишет Хигаонна Морио, Канре рассказывал Мияги Тёдзюну, что Рю Рюко был высокого роста, с бугрящимися мышцами. Это был настоящий богатырь с прекрасной пропорциональной фигурой, обладавший невероятной силой хвата, по-видимому, развитой в результате специфической тренировки, характерной для южношао-линьских стилей ушу. Во время тренировок он был очень суров, но в обычное время вел себя весьма дружелюбно. Об истории стиля Рю Рюко Канре, похоже, не рассказывал своим ученикам ничего, так что даже название его сегодня точно неизвестно. Возможно, хотя и сомнительно, окинавский мастер просто не удосужился поинтересоваться подобными вещами. В итоге сегодня историкам каратэ приходится гадать, какой же из сотен китайских стилей послужил источником Нахатэ Хигаонны и в дальнейшем лег в основу влиятельной школы Годзю-рю, разработанной его учеником Мияги. И, надо сказать, с гаданием этим получается не очень здорово. Одни авторы высказывают предположения, что Рю Рюко преподавал стиль Белый журавль Байхэ-цюань, другие - Стиль Пяти предков Уцзу-цюань, третьи - Стиль архата Лохань-цюань. Большие усилия к установлению личности загадочного Рю Рюко приложил Хигаонна Морио, который неоднократно для исследования корней Годзю-рю совершал поездки в Фучжоу, наладил деловые контакты с Ассоциацией ушу г. Фучжоу, рядом других спортивных и неспортивных организаций. Сначала китайские специалисты, с которыми он обсуждал вопрос личности Рю Рюко, в качестве "кандидата" на его роль предложили мастера ушу по имени Рю Сё кё (в яп. прочтении; на путунхуа - Лю Сянцзинь, в фуцзяньском прочтении - Лао Цзянкин), который так же, как и герой преданий Годзю-рю, был корзинщиком и жил в двухэтажном доме приблизительно в том же районе. Однако установление дат жизни Лю Сянцзиня -1852-1917 - разбило эту версию в пух и прах. Напомним, что Хигаонна Канре родился в 1853 г. Получается, что он был лишь на год моложе своего учителя, которого ученикам представлял как "пожилого человека". Затем китайцы из Фучжоу отыскали в анналах истории еще двух ушуистов, с похожими именами. Но ни одного из них Хигаонна Морио за Рю Рюко не признал. Единственный вывод, который Морио сделал по результатам своих исследований, - что школа Годзю-рю, восходящая к стилю Хигаонны, по характеру техники, методики, используемым снарядам очень близка фуцзяньскому Стилю журавля, но в то же время, по признанию специалистов из Ассоциации ушу г. Фучжоу, в ней перемешаны элементы таких фуцзяньских стилей ушу как Кулак тигра Хуцюань, Кулак Львенка Шицзы-цюань, Кулак леопарда Бао-цюань, Кулак журавля Хэ-цюань и Кулак архата Лохань-цюань. Хигаонна Морио сообщает также, что Рю Рюко якобы преподавал такие ката, входящие в арсенал Годзю-рю, как Сантин, Сисотин, Супаринпэй, Сэйюнтин, Сэйсан, Сэпай, Курурунфа, Сайфа и Сансэйру. Но в современной Фуцзяни школы с таким набором ката нет, и, как думается, источниками этих комплексов послужили несколько школ, которые Канре изучал у нескольких наставников. Подробнее мы поговорим об этом в разделе, посвященном характеристике стиля Хигаонны.
В последнее время, благодаря исследованию Патрика Маккарти, проведенному совместно с Токасики Икэн, известным окинавским историком каратэ и президентом Окинавской ассоциации каратэдо Годзю-Томари-тэ, популярной стала версия, отождествляющая Рю Рюко с основателем стиля Кричащий журавль Миньхэ-цюань по имени Се Чжунсян (1852-1930). Как сообщает Маккарти, Се имел прозвище "Рюру", что означает "продвигаться вперед", "продолжать", а "ко" - значит "старший брат". Однако, если мы соотнесем дату рождения Се Чжунсяна - 1852 г. - с датой начала обучения у Рю Рюко Накаима Норисато - 1839 г., мы будем вынуждены признать, что либо Накаима и Хигаонна учились у разных "Рю Рюко", либо Рю Рюко и Се Чжунсян - разные люди. Далее, Се Чжунсян был лишь на год старше Канре, соответственно, окинавец вряд ли мог именовать его "пожилым человеком". Затем, известно, что в период пребывания Канре в Китае у Се еще не было своей школы - он открыл ее только в 1883 г., а в окинавских преданиях говорится, что у Рю Рюко были ученики помимо Канре. Наконец, в Годзю-рю нет ни одного из тех 5 комплексов, которые преподавал мастер Се. Все эти нестыковки, видимо, не смущают Маккарти, тем более что праправнук Се Чжунсяна Се Вэньлян подтвердил ему, что Канре действительно обучался ушу у его прапрадеда. И вот уже в Фучжоу возведен монумент в память об обучении Хигаонны у Се "Люлю" Чжунсяна. Забавно, правда, что Хигаонна Морио, встречавшийся еще с внуком Се Чжунсяна известным мастером стиля Миньхэ-цюань Се Пинькуанем и обсуждавший с ним проблему "Рю Рюко", не признал в его деде учителя Канре. Возможно, ближе всех к разгадке тайны Рю Рюко подошел Фудзивара Рёдзо. Он считает, что Рю Рюко, или, если следовать китайскому прочтению иероглифов, принятых для записи этого имени в школе Рюэй-рю, Лю Лунц-зян, - подлинное имя учителя. Исходя из того, что фамильный иероглиф Лю у него тот же, что и в названии школы Люцзя-цюань - Кулак семьи Лю, он считает, что Лю Лунцзян был родственником основателя этой школы Лю-Трехглазого и практиковал Люцзя-цюань - один из 5 великих южно-шаолинских стилей цинской эпохи. Основателем Люцзя-цюань стал выходец из провинции Гуандун Лю-Трехглазый, который, по преданию, изучал ушу в знаменитом монастыре Шаолинь. Спецификой Кулака семьи Лю являются низкие удары ногами, которые за эту свою особенность именуются "цуньтуй" - "пинок на высоте в 1 цунь" (1 цунь - 3,03 см). Чаще всего применяется боковой удар ребром стопы в живот. Канонические комплексы Люцзя-цюань - Дац-зюе ("Удары по углам"; в фуцзяньском произношении - Датяо), Пайшоу ("Бьющие руки"; в фуцзяньском произношении - Пачу, оки-навск. Патю - практикуется в школе Рюэй-рю), Саньчжань ("Три боя"; в фуцзяньском произношении - Саньтьен, окинавск. - Сантин -практикуется в Рюэй-рю и Годзю-рю), Циньчжуан ("Захваты и удары"; в фуцзяньском произношении - Тинтян) и Байхэ ("Белый журавль"; в фуцзяньском произношении - Байхок, окинавск. - Пайхо --практикуется в Рюэй-рю) и др. Обучение у Рю Рюко Итак, Хигаонна Канре попросился в ученики к Рю Рюко, и тот, убедившись в искренности его намерения овладеть ушу, согласился на эта. Еще некоторое время после начала занятий у мастера Канре жил на постоялом дворе и приходил к нему лишь на тренировки, которые проходили ежедневно. Наблюдая за наставником, Хигаонна все более убеждался, что перед ним настоящий специалист, поражался его мастерству и укреплялся в решимости овладеть ушу. Тренировки под руководством Рю Рюко состояли из укрепляющих упражнений с различными снарядами и отработки ката Сантин. Рассказывают, что практика ката Сантин была очень суровой, что это была главная часть программы любого занятия, утреннего или вечернего, и что на протяжении первых пяти лет Канре отрабатывал только Сантин. Убедившись в преданности Канре, изучив его характер, Рю Рюко решил поселить окинавца в своем доме. Так юноша переселился в мастерскую, располагавшуюся на первом этаже дома Рю Рюко. По рассказам, это была комната площадью около 16 кв. м. Большая ее часть была завалена связками с бамбуком, свободными оставалось всего 6 кв. метров, на которых днем хозяин мастерской занимался плетением корзин. По ночам Хигаонна стелил на связках бамбука циновку и спал, устроившись на ней. Потом он рассказывал ученикам, что при каждом его повороте во сне бамбук скрипел, и он ненамеренно мешал спать учителю. Зимой в помещении было очень холодно, и Канрё просыпался ни свет, ни заря, стуча зубами, выходил во двор и начинал тренироваться, чтобы как-то согреться.
На положении слуги при наставнике окинавцу приходилось исполнять различные домашние работы, убираться в мастерской. Позже, уйдя с работы на заводе по обжигу кирпича, он помогал Рю Рюко в плетении изделий, вместе с ним ходил в горы рубить бамбук, таскал вязанки и стругал палки. Став доверенным учеником, Канрё еще больше сил стал отдавать занятиям кэмпо. Рю Рюко ежедневно поднимался с восходом солнца и первым делом направлялся на кладбище, находившееся неподалеку. На этом кладбище он тренировался сам, а Хигаонна молча следил за учителем и пытался копировать его движения. Вечером во дворе дома Рю Рюко проходила общая тренировка, в которой кроме Хигаонны участвовали другие ученики наставника. Позднее Хигаонна рассказывал ученикам, что тренировки у Рю Рюко были очень тяжелыми. Симэ - проверка состояния мышц при выполнении ката Сантин - была невообразимо суровой. Упражнениями со снарядами Канрё укреплял все свое тело: с помощью кув-шинов-нигиригамэ развивал силу хвата, с помощью булав-тиси - закалял кисти, а при помощи гантелей-саси - крепил силу хвата и запястья. Рассказывают, что он подбрасывал саси вверх и мгновенно схватывал их на высоте своих глаз. Тренируя силу хвата с помощью нигиригамэ, он одновременно отрабатывал стойку сантин, прижимая свои стопы к земле с такой силой, что они погружались в землю, или отрабатывал перемещения в стойке нэкоаси-дати, двигаясь с такой легкостью, словно его тело парило в невесомости. Много внимания уделялось отработке парных упражнений типа "липких рук" какиэ и набивке, после которой руки и ноги юного каратиста краснели и распухали. Рассказывают также, что, совершенствуя технику борьбы лежа, Канрё вместе с партнером, одетые в одни короткие штаны, забирались в деревянную бочку и боролись в ней, применяя удушающие приемы, болевые на руки и ноги. Окинавец отдавал занятиям каждую свободную минуту. Несомненно, он был настоящим фанатом боевого искусства. Благодаря этому, он закалил свои мышцы как сталь и за несколько лет тренировок стал одним из сильнейших учеников в школе Рю Рюко. Хигаонна Морио рассказывает, что однажды ученики Рю Рюко поспорили с учениками другого мастера того же стиля, кто из них представляет истинную традицию. Дело дошло до слуха учителей, и те сочли, что лучший выход из создавшейся ситуации - открытое состязание. Было решено, что наставники выставят по одному ученику, те продемонстрируют свою технику, а честное собрание решит, какая школа истиннее. Защищать честь своей школы Рю Рюко поручил Канрё, который при-, бавлял в умении буквально на глазах. Окинавец исполнил ка-та Сантин великолепно и бук-вально очаровал соперников своим мастерством, и даже их наставник откровенно признал: "Боевое искусство Рю Рюко-лаоши значительно превосходит мое искусство"! Благодаря этому случаю, Хигаонна стал широко известен своим бойцовским умением в Фуч-жоу. Говорят, что окинавцы, до которых доходили слухи о его успехах, испытывали чрезвычайную гордость за своего соп-, леменника, а Рю Рюко стал еще внимательнее относиться к его обучению. По мере того, как Канрё приобретал известность, к нему стали захаживать местные лю-бители почесать кулаки. Гово-рят, что во исполнение прине-сенных им при вступлении в школу клятв он всеми силами избегал драк и никогда не начинал первым. Впрочем, возможно, такие рассказы -лишь дань мифу об иде-альном мастере. Так, Нака-мото Эйсё, близкий друг Хигаонны Канре, рассказывал о том, что Канре сам ходил к Мосту вечной жизни в Фучжоу - месту, где собирались любители подраться, - в поисках желающих померяться с ним силами. Правда, все бойцы при виде Хигаонны делали вид, что не замечают его, и проходили мимо - они знали, что окинавец очень силен, и что с ним лучше не связываться.

Легенды о мастерстве Рю Рюко
Хигаонна Морио приводит несколько легенд, переданных Канре его ученикам, рассказывающих о необычайном мастерстве и силе Рю Рюко. Однажды к Рю Рюко, имя которого было известно на весь Фучжоу, явился один молодой боец, чтобы бросить ему вызов на поединок. Придя в мастерскую наставника, он подошел к мастеру, который как раз плел корзину из бамбука, взял бамбуковую палку, лежавшую рядом, и раздавил ее, сжав изо всех сил. Даже видавший виды Канре удивился такой силе. Посмотрев на эту внушительную демонстрацию, Рю Рюко понял, что это - вызов на бой. Затем он с совершенно бесстрастным видом взял обрезок бамбука, раздавленный парнем, крепко ухватился за его концы, с силой потянул их в разные стороны и... разорвал пополам! После этого напуганный молодец, у которого начисто отпало желание испытывать судьбу, тут же убрался восвояси. В другой раз один из учеников мастера стал собираться к возвращению на родину. По этому поводу он пригласил Рю Рюко и товарищей по занятиям на прощальный ужин, устроенный на борту большой лодки. Река Миньхань делит Фучжоу пополам, через город проходят ее многочисленные притоки, наконец, для многих местных жителей лодки служат домами, поэтому арендовать лодку для такого мероприятия было вполне в порядке вещей. После окончания ужина приглашенные стали спрыгивать из лодки, высившейся над берегом, на землю. Последним был мастер. Когда он уже собрался спрыгнуть с борта, бывший ученик вдруг неожиданно бросился на него с ударом нукитэ в лицо. Рю Рюко рефлекторно уклонился, и пальцы противника, едва задев, скользнули по его лбу. На это наставник ответил молниеносным ударом ногой. Удар попал точно в низ живота виновника торжества, который, видимо, упившись на радостях, решил, что может попробовать сравниться мастерством с учителем. Сраженному парню Рю Рюко сказал: "Мой удар ногой попал тебе в мочевой пузырь, поэтому тебе нужно выпить лекарства для мочевого пузыря". Может быть, из-за своей самоуверенности ученик пренебрежительно ответил: "Не стоит. Все в порядке". И напрасно. Рассказывают, что через три года к Рю Рюко пришло сообщение о том, что этот его бывший ученик скончался. 

Возвращение на родину
Шли месяцы и годы. Неизвестно, сколько времени Хигаонна прожил в мастерской у Рю Рюко. По разным подсчетам, он провел вместе с ним от 10 (эту цифру называет Фудзивара Рёдзо) до 14 лет (Хигаонна Морио). Но в конце концов, он принял решение уехать на родину. В каком году Хигаонна вернулся на Окинаву, тоже неизвестно. Фудзивара Рёдзо, датирующий отъезд Канре в Китай 1873 г., полагает, что в 1887 г. Хигаонна Морио, отсчитывающий срок пребывания Канре в Китае от 1868 или 1869 г., утверждает, что это произошло в 1881 или 1882 г. По-разному эти авторы передают и обстоятельства отъезда каратиста на родину. По словам Хигаонны, Канре вовсе не собирался возвращаться домой и уехал лишь потому, что на этом настоял Рю Рюко, опасавшийся, что из-за своего чрезмерного упорства в тренировках окинавец подорвет свое здоровье. Мне кажется, что всерьез эту версию принимать не стоит, и что у любого здравомыслящего человека она может вызвать только улыбку.
Гораздо более приземленную и, кажется, вполне логичную версию возвращения Хигаонны на Окинаву выстраивает Фудзивара Рёдзо, предполагающий, что Канре не собирался пробыть в Китае более года, и что он не смог вернуться на родину в срок из-за аннексии островов Рюкю Японией и разрыва официальных отношений между Китаем и Страной восходящего солнца. Фудзивара считает, что Хигаонна всегда стремился на родину и готовил свой отъезд. За годы занятий ушу Канре успел неплохо изучить традиционную китайскую медицину, научился собирать лекарственные травы и приготавливать из них лекарства. С собой, как свидетельствует предание, Канре решил захватить на продажу нетяжелые, но дорогостоящие товары: некоторые виды лекарственных растений, первосортный чай, одежду. Приготовившись таким образом к отъезду, Хигаонна дожидался появления в Фучжоу корабля с островов Яэя-ма. В то время официальное сообщение между портами Фучжоу и Наха еще не было восстановлено, но Хигаонна, проведя большую часть жизни в плаваниях по морю и рекам, неплохо разбирался в особенностях сезонного мореплавания, течениях и ветрах. Он верил, что возможность для возвращения на родину ему обязательно представится, и был полон решимости ее не упустить. Наконец, в июне 1887 г. Хигаонна прибыл в порт Наха. После возвращения из Китая Канре поселился на берегу моря в Нахе. Хигаонна Морио, старательно воспроизводящий стандартный мифологический шаблон идеального мастера, пишет, что первое время на Окинаве Канре свято следовал китайской традиции и сам ничего не рассказывал о своих занятиях ушу. Но, поскольку в среде торговцев, чиновников и моряков, которые плавали в Китай по личным и служебным надобностям, уже давно циркулировали слухи о молодом окинавском мастере, прославившемся на весь Фучжоу боевым мастерством, через некоторое время к каратисту стали приходить люди с просьбой принять их в ученики, и, в конце концов, Канре был вынужден дать свое согласие на открытие школы. Иначе, и, на мой взгляд, более достоверно рассказывает об этом периоде и о причинах, побудивших Канре открыть обучение каратэ, Фудзивара Рёдзо. Фудзивара пишет, что ситуация на Окинаве оказалась совсем не такой, какой виделась Канре из Китая. В то время как китайский официоз твердил о том, что на острове идет яростная борьба против "японских оккупантов", ничего подобного Хигаонна на родине не обнаружил. Только в политике развернулось вполне мирное, хотя и подчеркнуто агрессивное соперничество двух течений: прогрессистов, выступавших за сближение с Японией, и консерваторов, выступавших за сближение с Китаем. Второе течение, стремившееся сохранить старый порядок, действовало в основном скрытно, подстрекая недовольство и пытаясь помешать проведению различных мероприятий японской администрации.
Конечно, положение на острове было очень тяжелым. Согласно исследованиям, проведенным в 1894 г. МВД Японии, в районе Сю-ри-Наха имелось 13435 дворов, 7000 из которых (более половины!) были дворянскими. С упразднением княжества Рюкю и созданием в 1879 г. на его территории префектуры Окинава все эти дворяне утратили свои места службы и лишились средств пропитания, основного источника дохода - прибылей от морской торговли с Китаем. В результате политики японского правительства окинавские дворяне превратились в нищих, не имеющих ни капитала, ни профессии, обреченных на тяжелейшую борьбу за выживание. Неудивительно, что очень многие окинавцы этого периода были озабочены не столько высокими материями, сколько весьма прозаическим вопросом, как снискать хлеб насущный. Идеология консерваторов, которых на Окинаве называли "партией упрямых", выступавших за возвращение к старым порядкам и сближение с Китаем, пользовалась большой поддержкой незнатных дворян, испытывавших вполне понятный страх перед будущим. Она явилась для них своеобразной психологической отдушиной, формой внутренней эмиграции. Но Хигаонна был человеком совсем другого склада. Он не пытался искать успокоения в грезах о "золотом веке". В то время, как представители "партии упрямых" с гордостью вещали о могуществе и процветании Китая, уж кто-кто, а Хигаонна прекрасно знал, в каком состоянии реально пребывал Китай. Он знал о засилии иностранцев, абсолютной неэффективности правительства и чиновников, слабости армии и обеднении населения. Хигаонна считал, что задачей дня для окинавцев является сосредоточение всех сил на улучшении условий своего существования. К счастью мэйдзийское правительство выстроило грамотную политику в отношении Окинавы (при этом, правда, некоторые из японских чиновников обращались с окинавцами как с людьми второго сорта, всячески ущемляли их права). Большие усилия были сосредоточены на решении проблемы образования на архипелаге. Разрушая древнюю сословную систему, японцы одновременно выдвинули идею равноправия всех слоев населения. Введение всеобщего образования совершило настоящую революцию на островах Рю-кю. Революционные преобразования затронули также политику, экономику, культуру. И не прошло и десяти лет, как стали проявляться плоды этого курса. Выросло новое поколение, которое от года к году все активнее участвовало в решении административных, политических, социальных и экономических проблем острова. Однако одних знаний, полученных в школе, для эффективного осуществления кардинальных преобразований было явно недостаточно. Новый человек должен был не только изучить основы европейских наук, но и иметь сильный дух и здоровое тело. Вот тут-то и пригодились знания и навыки Хигаонны Канре. Став экспертом в кэмпо, Хигаонна мог внести немалый вклад в физическое и духовное воспитание подрастающего поколения, помочь ему обрести новые силы и уверенность в себе. В деле воспитания ничего нет лучше, чем собственный пример. Поэтому, как рассказывает Фудзивара, с лета следующего после возвращения на родину года Канре занялся строительством додзё для занятий каратэ. Строительство небольшого зала - около 100 кв. м - было завершено в феврале 1889 г. Это было первое специализированное додзё каратэ на Окинаве. Сразу после завершения работ в нем начали проходит тренировки. Несмотря на весь энтузиазм Канре, набрать учеников из юношей, живущих в окрестностях, оказалось делом непростым. Всего несколько человек пришло к нему в зал. Впрочем, это вполне объяснимо: те условия, в которых оказалось большинство окинавцев, отнюдь не способствовали распространению каратэ. Можно сказать, что строительство додзё значительно опередило время. Только позднее, когда стабилизировалась экономическая ситуация, повысился уровень благосостояния людей, в залы каратэ потянулись сотни парней. Впрочем, и в те голодные годы находились желающие овладеть приемами рукопашного боя. Хорошо известно, что сила высоко ценится в криминализированной молодежной среде. Поэтому, похоже, первыми в зал Хигаонны стали наведываться завзятые уличные драчуны или те, кто был готов многим пожертвовать, чтобы научиться постоять за себя на улице. Правда, всем им мастер давал от ворот поворот. В его планы не входило обучение хулиганов драке. Это никак не соответствовало его идеалу цельной, физически и духовно полноценной личности. Высокие моральные требования, которые предъявлял к кандидатам в ученики Хигаонна, и чрезвычайно тяжелые тренировки не способствовали увеличению числа учеников. Зато оставались лишь самые преданные, мужественные и стойкие. Одним из первых учеников Канре стал Ёсимура Тёги (1866-1945), второй сын того самого Ёсимуры, который некогда, как говорят, помог мастеру уехать в Китай. Тёги, помимо каратэ, увлекался также искусством боя шестом и верховой ездой, прилежно учился каллиграфии, живописи, пению и игре на музыкальном инструменте ся-мисэн. Это был разносторонне одаренный человек, много сил и любви отдавший познанию тонкостей ката Сантин. Как бы то ни было, преподавание каратэ поначалу оказалось для Хигаонны бизнесом бесприбыльным. Некоторое время он выжидал в надежде увидеть у дверей своего зала достойных учеников, потихоньку распродавая привезенные из Китая лекарства, чай, одежду. Но вскоре стало ясно, что его надежда зарабатывать на жизнь преподаванием каратэ в данных условиях неосуществима. Повседневная жизнь мастера Канре решил вновь заняться перевозками на лодке. Он стал закупать продукты и предметы повседневного потребления в Нахе и возить их на продажу на отдаленные острова Осима, Кумэдзима, Ян-бару, Ихэя и др. Сбыв свой товар, он закупал там дрова и вез их в Наху. Это был нелегкий кусок хлеба. На островах Рюкю тайфуны -не редкость. Рассказывают, что во время тайфуна Канре привязывал матросов своего судна к мачте, чтобы волны не смыли их за борт, а сам становился к рулю. В плавании к далеким островам ему дважды довелось, попав в тайфун, потерять весь груз, купленный на взятые в долг деньги. Случалось, что ветры относили его кораблик к корейским или тайваньским берегам. А однажды он целую неделю дрейфовал в открытом море. Только богатый опыт, приобретенный им в плаваниях с отцом в детстве, отменное искусство рулевого, физическая сила и выдержка спасали его в этих опасных предприятиях.
Во время одной из поездок на остров Ихэя Хигаонна женился на местной девушке по име ни Макадо. От этого брака родился сын, которого на рекли Кандзин. Позднее Кандзин, по одной версии, переселился на остров Яэяма, по другой - на ост ров Ихэя.

Стиль Хигаонны
Постепенно о блестящем каратистском мастерстве Хигаонны стало известно по всей Окинаве. Его стиль даже стал счи таться чем-то вроде "ви зитной карточки" Нахи, и его стали называть "Наха тэ" - "Боевое искусство Нахи". Самого Канре ве личали не иначе как "Ве ликий мастер боевого ис кусства Хигаонна" 
Хотя Хигаонна был невысок ростом и худощав, его тело было покрыто буграми мышц и обладало невероятной силой. Он был очень вынослив, гибок и ловок. Его ученики рассказывали, что движения Канре были фантастически быстрыми, так что даже глаз не успевал зафиксировать их. Для стиля Хигаонны было характерно стремление к ближнему бою с акцентом на короткие удары в уязвимые точки, с широким использованием бросков, болевых и удушающих приемов. В бою каратист стиля Нахатэ стремится занять позицию несколько сбоку от противника, поскольку так легче избежать его ударов, пройти ему за спину, перейти к применению болевых и удушающих приемов. Поэтому, если каратист из Сюритэ, применяет останавливающие блоки, последователь Нахатэ, напротив, своими защитами подтягивает противника к себе. По-видимому, стиль Хигаонны был близок другой окинавской школе - Уэти-рю. Не случайно самое важное ката в стиле Нахатэ - Сан-тин - Канрё, как и последователи Уэти-рю, в отличие от современного Годзю-рю, исполнял с разжатыми ладонями в положении нуки-тэ без озвучивания вдохов и выдохов (полагают, что этот момент привнес в стиль Мияги Тёдзюн). При этом акцент в ударах делался не на силу, а на скорость и точность попадания в уязвимую точку. Это, кстати, характерно не только для Уэти-рю, но и для Рюэй-рю -еще одного стиля, по преданию, восходящего к наставнику Рю Рю-ко. Коронными приемами Канрё были молниеносные удары ногами на нижнем уровне, как полагает Фудзивара, - характерные для Люц-зя-цюань удары цуньтуй. На общем фоне низких ударов Хигаонна мог преподнести противнику и неприятный сюрприз в виде удара ногой в лицо. Так, его ученики Накамото Сэйбун и Ура Сокю рассказывают, что, когда мастер обучал Мияги Тёдзюна ударам ногами, он неожиданно с ближней дистанции нанес удар ногой снизу вверх прямо ему в лицо. Тёдзюн испугался и рефлекторно уклонился от удара, а Канрё после удара опустил бьющую ногу ему на плечо, продемонстрировав завидную растяжку и разработанность тазобедренных суставов. Говорят, что ноги он использовал с той же легкостью, что и руки. Своим ученикам Хигаонна передавал такие ката, как Сантин, Си-сотин, Супаринпэй, Сэйюнтин, Сэйсан, Сэпай, Курурунфа, Сайфа и Сансэйру. Как утверждает Хигаонна Морио, все эти комплексы Канрё получил от своего единственного наставника Рю Рюко. Однако, это очень и очень сомнительно. Все говорит за то, что Хигаонна собрал эти ката в процессе обучения у нескольких учителей из разных школ. Так, ката Сэйсян и Супаринпэй, а также загадочное ката "Тисё-кин" (предположительно Сисотин), практиковались на Окинаве еще до того, как Хигаонна начал заниматься каратэ. Об этом доподлинно известно из сохранившейся программы демонстрации каратэ, устроенной в марте 1867 г. по случаю приезда на Окинаву китайского посланника. Примечательно, что в этом показательном выступлении принимал участие Арагаки Сэйсё, вероятный первый учитель Хигаонны. По-видимому, именно у него Канрё научился комплексам Сэйсян и Супаринпэй и, возможно, Сисотин. Далее, если загадочный Рю Рюко действительно был мастером стиля Люцзя-цюань, то Хигаонна мог позаимствовать у него только вариант ката Сантин, поскольку 3 другие ката Кулака семьи Лю в Наха-тэ Хигаонны не представлены (хотя еще 2 из них изучаются в Рюэй-рю). Вообще, если судить только по названиям (для уточнения родства необходимо сравнивать версии), то ката Сантин Канрё мог позаимствовать из одного из фуцзяньских Стилей журавля, из Кулака дракона Лун-цюань, Кулака тигра Ху-цюань, Стиля собаки, Кулака архата Лохань-цюань или из Кулака львенка Шицзы-цюань; ката Сисотин - видимо, только из Лохань-цюань; Супаринпэй (Пэйтюрин) - из Лун-цюань, Ху-цюань или Лохань-цюань; ката Сансэйру могло прийти из одного из Стилей журавля, из Ху-цюань или из Стиля собаки; Сэйсян - из Лун-цюань, Лохань-цюань или из Шицзы-цюань; Сэпай - из Лохань-цюань. Возможное происхождение комплексов Сэйюнтин, Курурунфа и Сайфа не установлено. Считается, что Хигаонна Канрё достиг совершенства в исполнении самого базового ката каратэ - Сантин. Версия Сантин, которую он преподавал, как уже говорилось, кардинально отличалась от того Сантин, который практикуется в настоящее время в школе Годзю-рю, унаследовавшей традицию Хигаонны (справедливости ради, заметим, что, по крайней мере, некоторые ветви Годзю-рю сохраняют и версию Хигаонны, хотя и отдают предпочтение версии Мияги). В варианте Хигаонны комплекс исполнялся с разжатыми пальцами в положении нукитэ и беззвучным дыханием. Такая версия Сантин широко использовалась в различных южных школах ушу в качестве тренировочного метода (не боевого). При отработке ката Сантин Хигаонна большое внимание уделял симэ - проверке состояния мышц хлопками и нажимами. Известно также, что Хигаонна владел несколькими видами традиционного китайского оружия - мечом Синий дракон, алебардой и ножом. Обучал ли он этой технике кого-то из учеников, мы, увы, не знаем. Легенды о мастерстве Хигаонны Хигаонна Морио приводит в своей книге целый ряд легенд, иллюстрирующих блестящее мастерство основателя стиля Нахатэ. Основную массу их он почерпнул от Мияги Анъити, который в свою очередь слышал их от Мияги Тёдзюна. Мияги Анъити рассказывает, что, когда в веселом квартале Цудзи вспыхивала драка, портовые грузчики нередко хватались за ножи. Находившиеся поблизости люди и полицейские, сбегавшиеся на шум драки, конечно же, пытались их урезонить, растащить и задержать для расследования. Но получалось это далеко не всегда, ведь озверевшие трудяги были вооружены ножами, а рисковать своим здоровьем и жизнью никто не хотел. И вот в таких случаях на помощь звали Хигаонну. Прибежав на место драки, Канрё направлялся к противнику, вооруженному ножом, быстрыми движениями отвлекал его внимание и молниеносным ударом ноги выбивал нож из руки. Поскольку в Фучжоу он изучал технику боя оружием, он прекрасно знал все возможные действия противника, и обезоружить его не составляло для него большого труда. После нескольких таких случаев, когда на улице вспыхивала поножовщина, жители Цудзи уже больше не вызывали полицию, а обращались прямо к Хигаонне. Накамото Сэйбун, Ура Сокю и Мияги Анъити передают такую историю. Однажды еще в период обучения ушу в Фучжоу Канрё после тренировки пошел к реке смыть пот и остудиться. Вдруг он почувствовал, что со спины ему угрожает какая-то опасность. Каратист молниеносно отскочил в сторону, а нападавший, пролетев мимо, со всего маху шлепнулся в реку. Оказалось, что это товарищ по тренировкам решил проверить, так ли уж хорош прославленный окина-вец, и попробовал столкнуть его в реку. Позднее Хигаонна рассказывал, что в момент атаки противника он бессознательно сдвинулся в сторону и даже сам удивился этому своему мгновенному движению. Видимо, в результате тренировок ему удалось развить что-то вроде шестого чувства. Накамото Сэйбун и Ура Сокю рассказывают интересный эпизод из истории обучения Мияги Тёдзюна. В заключительной части ката Сэйсян правую ногу, которой наносят удар ногой вперед, одновременно с ударом правым кулаком жестко отставляют назад. Этот фрагмент почему-то плохо давался Мияги, и тогда мастер, сказав: "Это нужно делать вот так"! - вколотил пятку правой ноги в пол с таким треском, что всем показалось, будто в полу от удара что-то сломалось. Когда на следующий день рассвело, Мияги по распоряжению наставника залез под пол, чтобы посмотреть, что там случилось, и увидел, что толстенный дубовый брус, поверх которого был настелен пол, разломился пополам. В то время Канре было уже около 60 лет, но сила его ударов была просто невероятная.

Преподавание каратэ в Коммерческом училище
11 сентября 1904 г. с разрешения Министерства просвещения было открыто Нахаское муниципальное коммерческое училище. Оно разместилось в единственном в то время на Окинаве двухэтажном здании европейского типа, перестроенном специально под школу. С разрешения директора Хигаонна со дня открытия училища начал обучать каратэ студентов в качестве внештатного сотрудника. Занятия проходили 2 раза в неделю. Учащиеся двух первых курсов посещали их в обязательном порядке, а студенты третьего курса -по желанию. Мияги Хоэй, окончивший училище в сентябре 1914 г., вспоминает: "Два раза в неделю с 12 до 14 часов дня сэнсэй Хигаонна проводил интенсивные тренировки на втором этаже училища или во дворе. В то время в училище довольно активно занимались каратэ и кэндо". Ура Сокю, который также занимался каратэ под руководством Хигаонны в Коммерческом училище (окончил в 1916 г.), рассказывает: "Канре сэнсэй был чрезвычайно строг во время занятий, он был очень серьезным и производил на нас большое впечатление. Из-за того, что он был чересчур серьезным, мы его ужасно боялись. Когда он был недоволен нами, то мог залепить и пощечину. Как бы то н